«Ты приедешь ко мне ещё?..»
Дому-интернату – 27 лет. Небольшое здание с удобствами в каждой комнате расположилось на берегу красивейшего озера. Вокруг дома – аккуратные газоны, беседки, лавочки. Смешной деревянный дядька с соломенной головой с высоты повозки оглядывает округу. За домом принимаются плодовые саженцы – через пять лет будут свои яблоки и сливы. Что ещё нужно человеку, чтобы достойно встретить старость? Но здесь этот вопрос звучит, мягко говоря, неуместно. Дела хозяйские У Сергея Ивановича более 130 подопечных, 56 из них находятся на постельном режиме. – Надо бы всех лежачих на первый этаж переселить, – с грустью замечает директор. – Вот закончим свой долгострой, переведём всю администрацию в другое здание – мест 20 и освободится. Тогда же оборудуем большую прачечную. «Долгострой» (строительство административно-хозяйственного корпуса ведётся уже несколько лет) зияет пустыми окнами прямо напротив главного корпуса. Для завершения строительства нужно более миллиарда рублей. В следующим году обещали выделить около 400 миллионов. В нынешнем году строительство так и не сдвинулось с мёртвой точки… Есть в доме-интернате и подсобное хозяйство – четыре коровы, шесть телят, куры, утята, целое свиное семейство (две свиньи, хряк и аж 24 поросёнка). Огородик с огурцами, помидорами. Посажены картошка и зерновые. Директор знает своё дело – недаром последние пять лет возглавлял совхоз-комбинат в деревне Копти. Но к решению вопросов снабжения привыкать пришлось долго: тендеры, заявки, разные статьи расходов в казначействе… «Краску купить было нужно. Пока оформили все необходимые документы – полтора месяца прошло. Работа стоит, а я ничего сделать не могу, не от меня зависит!» – горько жалуется Сергей Иванович. Кто-кто в интернате живёт? – А как с подопечными ладите, – спрашиваю Сергея Ивановича. – Ведь недаром говорят: старый, что малый…. – Случаются такие истории – хочешь смейся, хочешь плачь! Заявка на мыло две недели ждала своей очереди в казначействе. А тем временем кто-то слушок пустил, что якобы некая комната мыло уже получила. Весь следующий день дверь в кабинет директора не закрывалась: почему им дали, а нам нет? Закончилось тем, что пришлось созвать общее собрание и компетентно объяснять подопечным: мыло не было выдано никому! И проблема не в том, что мыться нечем. Принципиальность не даёт покоя. На удивительно чисто прополотом участке обхаживает молодые кустики огурцов энергичная старушка. «Это наша Капитолина Борисовна, – знакомит директор. – Огород – её вотчина!» Капитолина Борисовна тоже проживает в доме-интернате. Смотреть за огородом – её работа. Вот только трудовую книжку она потеряла. Но директор обещает восстановить и официально оплачивать труд огородницы. – В зависимости от размера пенсии каждый проживающий получает деньги на карманные расходы, – рассказывает Сергей Иванович. – В среднем это около 30 тысяч белорусских рублей. Деньги мизерные. И используют их по-разному. Есть любители сразу пропить выданную сумму. Вот двое мужчин уже под угрозой выселения, потому что как выпьют – обязательно буянить начинают. Другой же собирает деньги, экономит, чтобы приобрести что-то действительно нужное. Дважды в неделю приезжает автолавка – можно купить необходимые продукты. Вообще же, люди здесь не голодают. На питание отведено по 5 тысяч 366 рублей на человека в день. Да и подсобное хозяйство – подспорье хорошее. Молоком, например, мы себя уже полностью обеспечиваем сами. Дорогие старики… Корпус интерната чистый и аккуратный. Лестницы оборудованы спусками для колясок, пол покрыт новым линолеумом (по керамической плитке скользят костыли, а ламинат не выдерживает частых уборок). Комнаты рассчитаны на 1-3 человек. И каждая оборудована по вкусу жильцов. Андрей – мужчина лет 45 – искусный резчик по дереву. Резные полочки, зеркала, подставки для цветов. Красиво в комнате, уютно. Как дома. Антоновна – местный цветовод. Ни за что бы не пошла в интернат, но сломала ногу – и никуда не деться, пришлось. По всему подоконнику разросся её «огонёк». А на балконе завязываются балконные огурчики. Тёплым летним вечером жители интерната выходят в беседки. Погреться на тёплом солнышке, подышать воздухом, поговорить. Бабушка Аня доверительно, как старой подружке, рассказывает мне обо всей своей нелёгкой жизни: была узницей в лагере «5-ый Полк», совсем девчонкой потеряла ногу… Вырастила детей брата и сестры, а под старость оказалась здесь – в интернате. Племянники далеко, забрать бабушку Аню не могут. Но навещают. И за то спасибо. Хотелось бы новую коляску. После операции на позвоночнике бабушка Аня ходить не может. Спасибо Витальевне (так бабушка с любовью называет доктора), одолжила где-то коляску. Теперь можно на улице посидеть. А катает на коляске бабушку Аню Клава. «Она – герой», – улыбается бабушка Аня. Они уже много лет вместе. «Тётя Клава – ваша подруга?» – интересуюсь я. «Нет, это не подруга. Это… больше. Хоть и ругаемся бывает, только что не бьёмся». Помогают друг другу старики. Вот и у бабушки Ани есть друг. Ивану Ивановичу за 90. Он герой, прошёл войну. А под старость потерял зрение. Приходит к Анне Христофоровне на целый день. А она и покушать поможет, и приглядит, чтобы отдохнул днём. Вокруг нас собираются старики. Каждому хочется поделиться сокровенным. И только тут до меня доходит горький смысл слов директора о нежелании стареть в «казённом доме». Одеты, сыты, досмотрены. Но в каждом взгляде, в каждом слове – невыносимое, страшное одиночество. Им хочется дарить свою ласку внукам, им необходимо делиться богатым опытом с детьми, им нужно кому-то рассказывать о пережитом. «Ты приедешь ещё?» – заглядывая мне в глаза спрашивает бабушка Аня и вдруг делится самым сокровенным: «А умереть я хочу такой, как сейчас. Чтобы не захворать сильнее». Петляет грунтовая дорога. Дом-интернат уже не виден за поворотом. Летний закат золотит озеро, в траве просыпаются кузнечики. В такие минуты особенно остро чувствуешь, как коротка жизнь и как нужно, чтобы для каждого на этой земле она была в радость. Виктория ДАШКЕВИЧ, «ВП». Фото автора
|
